Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

Хорватские усташи-римокатолики, защищая, как они утверждали, римокатолическую веру от «восточной ереси», самым изуверским образом истребили сотни тысяч православных христиан, превратив, таким образом, каждую деревню славонской епархии в святыню. Центром мученичества является Ясеновац. Здесь находилась самая большая в регионе система концентрационных лагерей, которые были созданы в августе 1941 года Независимым государством Хорватия (НХГ). Зверскому обращению с заключенными ужасались даже нацисты. По данным, существующим на сегодняшний день, в годы Второй мировой войны в Ясеноваце было уничтожено 700000 человек, из которых 500000 — православные сербы, 40000 — цыгане, 33000 — евреи и 127000 — антифашисты, и в том числе — 20000 дети младше 12 лет.

Собор Новомучеников Ясеновацких (Новомученики Ясеновацкие — православные сербы, принявшие мученическую смерть в 1941-1944 годах — прим. автора), прославленных Архиерейским Собором Сербской Православной Церкви, празднуется 31 августа (13 сентября). 7 июня 2012 года на очередном заседании Священного Синода Русской Православной Церкви было принято решение включить их имена в месяцеслов Русской Православной Церкви.

13 сентября 2020 года, если не вмешается ситуация с коронавирусом, планируется торжественное открытие и освящение памятника сербско-русским страданиям российского скульптора Сергея Шихачевского возле монастыря Ясеновац. Работы над памятником ведутся по благословению епископа Пакрачско-Славонского Йована и близятся к завершению.

В преддверии этого знаменательного события наш портал побеседовал с автором памятника Сергеем Шихачевским.

 

− Сергей, расскажите, пожалуйста, как вы с монастырем Ясеновац «нашли» друг друга?

– Владыка (Епископ Пакрачско-Славонский Йован (Чулибрк) — прим. автора) был по своим делам в Москве. Одно время он довольно много приезжал, в том числе осенью позапрошлого года, чтобы совершить свой четырехсотый прыжок с парашютом в Коломне. Так получилось, что он встречался с нашим одним общим другом, и надо было пообедать. Оказалось, что в кафе, куда они пришли, было очень много народа, а у него время было ограничено. И наш друг предложил зайти к нему в офис и там придумать чего-нибудь, а у него висела на стене икона, которую я подарил ему в свое время. Владыка схватился за сердце: «Это то, что я как раз хотел для Ясеноваца».

Епископ Пакрачско-Славонский Йован (Чулибрк)

Поскольку мой друг готов был поучаствовать, как благотворитель в этом процессе, он, не спросив меня, меня подписал на это и сказал: «Владыка, мы все вам сделаем». Было смешно, когда через час он позвонил мне и сказал: «Ты меня, пожалуйста, извини, но я уже записал тебя на работу». Я, конечно, был очень рад. Практически через неделю после этого разговора мы сели на самолет и прилетели в Хорватию. Нас встретили, и мы все обсудили. И, надо сказать, что первый вариант, который я предложил ему при встрече — это была такая, как говорится, домашняя заготовка. У меня был проект неосуществленной часовни, который, как мне казалось, подходит к этому случаю. Я показал, Владыка одобрил и сказал: «Да, это неплохо. Мне кажется, это подойдет сюда». Мы отправились спать, а утром я проснулся ни свет ни заря и вдруг понял, что надо совсем все по-другому. Практически сразу нарисовал эскиз и показал Владыке. Владыка опять схватился за сердце и сказал: «Ой, мне это во сне приснилось». Не знаю, так ли это было на самом деле, приснился ли ему именно мой проект или что-то еще, но история была такая.

Автор памятника в Ясеноваце Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

− Как вам работалось с сербами и сербским монастырем? Как долго длилась работа?

– В сентябре будет ровно два года с момента моего первого визита в Ясеновац. Сказать хорошо работалось — это значит ничего не сказать, потому что работалось идеально. О такой работе можно только мечтать. Надеюсь, что и я не разочаровал со своей стороны Владыку и моих теперь уже друзей в монастыре, и не только в монастыре. У меня есть вот такое давнее определение, что если заказчик и исполнитель не находят общего языка, то, скажем, замысел художника может страдать от того, что заказчик какие-то его идеи будет пресекать. В то же время, если художник не слышит заказчика, то идеи заказчика не получат того воплощения, которые могли бы получить. Поэтому я называю такое решение в лучшем случае компромиссом. Бывает, конечно, что и неплохо получается, но все-таки обидно, потому что и заказчик, и художник чаще всего не могут, положа руку на сердце, откровенно сказать — это вот то самое, о чем мечталось. Бывает, что заказчик и художник находят общий язык. Тут вопрос стоит уже каких-то тонких вещей — возник ли резонанс, духовная близость или интеллектуальная. Бывает, что они друг к другу хорошо относятся, но вот такого, чтобы совсем «зазвонило», может не случиться. Это, конечно, гораздо лучше, чем компромисс. Но в данном случае мы можем говорить о сумме усилий того и другого. А вот когда заказчик и художник начинают внезапно входить в какое-то, я бы даже сказал, таинственное, почти мистическое созвучие или тот самый резонанс, то может получиться ПРОИЗВЕДЕНИЕ, потому что их усилия могут умножиться. И вот в этом случае может получиться то, чего оба заранее даже не предполагали. Мне кажется, что в данном случае с нами это произошло, потому что на самом деле начинал я совершенно с другими мыслями. Изначально и Владыка, и я были совершенно уверены, что это должен быть памятник страданиям. Но по мере того, как я двигался с эскизами, я понял, что у меня просто сердце может не выдержать даже находиться в этом. Эту боль перенести или очень трудно, или невозможно. Захотелось найти выход и, как ни странно это звучит, но пришлось вспомнить, что я христианин и что на самом деле главное, во что мы верим, это Воскресение. Мы верим в чудо Воскресения Христова и наше, мы надеемся, что будет «жизнь будущего века». И когда я Владыке сказал об этом, он ответил: «Конечно».

Автор памятника в Ясеноваце Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

− Как было выбрано название памятника − «Памятник сербско-русским страданиям»?

Это была идея Владыки. Список святых принадлежит ему. Я предложил только Веру, Надежду, Любовь и матерь их Софью. Все остальные святые — это его выбор. Первым, кого он назвал — это государь Николай II и цесаревич Алексей, потом уже Елизавета Федоровна, последними в списке были братья Маккавеи, их наставник Елеазар и мать их Соломония, которых православная церковь почитает как первых мучеников за веру, хотя они дохристианские святые. Такая получается у нас преемственность — от первых до самых последних святых, и сербских святых в этом списке всего один. Владыка вкладывал глубокую мысль в эту идею. Он понимает гораздо лучше многих других, что сербский и русский народы, в первую очередь, народы православные. И именно эту войну защиты православия два наших братских народа ведут зачастую против тьмы, и в этом смысле, конечно, он прав. В первом варианте, который он озвучил и который мы обсуждали, была очень интересная вещь. Там был фрагмент знаменитой поэмы сербского поэта, написанной уже после завершения войны, и эта поэма была переведена Арсением Тарковским. Владыка даже хотел, чтобы этот текст был дан на русском. Ясеновац ведь освобождали советские войска, и это тоже очень символично.

Автор памятника в Ясеноваце Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

 Что вас вдохновило на создание рельефов? Почему вы решили отказаться от первого варианта в красном цвете и остановились на белом цвете? Создавая скульптуру, художник должен учитывать контекст и место, где она будет размещена, или можно творить без оглядки на это?

Профессиональный художник, работающий с формами, связанными с пространством, обязательно должен учитывать и архитектуру, и то пространство, в которое входит. Поскольку мне уже хорошо знаком Ясеновац и его атмосфера, я все увидел белым. На фоне этой прекрасной зеленой природы белый резной рельеф появился на самом параклисе (так в балканских славянских языках часто именуют малый храм, придел или часовню по схожести греческих слов «парекклисио» и «параклисис» – прим. автора), сам основной храм Рождества Иоанна Предтечи тоже белый. Вдруг в какой-то момент мне показалось, что красный вариант, который я изначально задумывал, будет слишком резким. Поскольку это открытый воздух и место достаточно солнечное, то там очень хорошо работает рельеф. Рельеф, надо сказать, не любит контрастных цветов фона и самого изображения, потому что в этом случае сам рельеф будет пропадать, съедаться. Мы решили отказаться от цвета, и Владыка это одобрил. Когда такой активный цветной фон и рельеф — это чересчур декоративно. Если Евангелие написать очень красивой каллиграфией, то можно даже смысл потерять. На самом деле церковное искусство — вещь достаточно опасная в этом смысле. Малейший лишний звук в пении, особенно красивый, может нарушить молитвенность этого пения. Избыточно красивый цвет, фактура, линия могут заставить больше глаз радоваться, чем сердце, тем более если речь идет не о радости, а о печали. Решение достаточно простое, и это решение нуждалось в точных средствах донесения основной идеи. И в какой-то момент стало очевидным, что красный цвет фона может просто-напросто сделать памятник чересчур ярким.

Красный цвет — это цвет Воскресения, цвет крови, цвет драмы, трагедии, но он же и цвет радости. В первом варианте у меня было гораздо меньше изображений и гораздо больше красного фона. А сейчас изображения сплошь покрывают поверхность. Я пошел на это по подсказке самой ситуации — мне не хотелось идти по пути какого-то внешнего украшательства. И сама манера лепки у меня довольно сдержанная, но в тоже время выразительная. Шел поиск, и на самом деле работа для Ясеноваца – моя первая работа не на цветных фонах. Мне очень хотелось, чтобы это напоминало белый камень. Мне показалось, что это придаст мощь, подлинность. Пусть будет скромно, но чтобы оно производило впечатление настоящего, естественного, искреннего, а не было бы пусканием пыли в глаза. Мне очень хотелось, чтобы это были не столько картинки, сколько бы вызывало ощущение текста, поэтому там так много букв. Я здесь применил рельефный шрифт и тем самым прибавил себе работы раза в три, потому что буквы резать гораздо дольше, чем лепить фигуры. Но я был убежден, что только так и не иначе, что по-другому нельзя, что это просто необходимо, потому что рельефный шрифт подчеркивает, что само изображение тоже является текстом.

Автор памятника в Ясеноваце Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

Тексты выбирал я и отправлял Владыке на одобрение. Мне очень не хотелось, чтобы эти тексты воспринимались формально. Там есть слова апостола Павла, слова Спасителя, обращенные к апостолу Петру. Но это не те слова, которые обычно в таких ситуациях используются. У меня нет ни одного текста, который был бы ожидаем в этой ситуации и поэтому, по крайней мере, я надеюсь, что люди будут их читать. Я спросил Владыку, на каком языке будем писать? На церковнославянском? Владыка ответил: «Замечательно, сербы читают на церковнославянском». Церковнославянский язык в данном случае является объединяющим наши народы. Для того, чтобы это воспринималось именно как текст и чтобы буквы воспринимались рельефно как текст — этот цвет наиболее подходящий.

Автор памятника в Ясеноваце Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

В современном богословии есть целая тема — Христианство после Аушвица (нем. название Освенцима). Где был Бог в это время и к какому Богу мы сейчас обращаемся? До Освенцима мы по-другому относились к этому. Огромное количество вопросов сейчас возникает. Как это могло произойти и что нам теперь с этим делать? После Освенцима мы не можем уже так уж все вызолотить. Мы должны это каким-то образом не просто пережить, мы должны это переживать. Хотя бы для того, чтобы это больше не повторилось. А уж тем более для какого-то осмысления. Это страшные уроки. С одной стороны, это трагедия, а с другой — это задание нам. Мы должны это осознать. Эта тема очень страшная — преступления усташей во время войны. Это настолько страшные вещи, что даже не в любом обществе о них можно говорить. Одна ветвь христианства уничтожала другую ветвь христианства под видом крестового похода. Это какое должно быть искривление человеческого сознания, не говоря уже о христианском сознании, чтобы это оправдывать. И не просто оправдывать, а еще и гордиться этим, посылать подарки в Ватикан и прочее. Я очень хорошо отношусь к золоту как материалу и использую его тогда, когда это возможно. Но в ситуации с этим мемориалом я посчитал, что не могу использовать золото. У меня было изначально желание хотя бы в кресте его использовать. Но крест у нас — это фактически просто ржавый кусок железа. Он красивый, эстетически оправданный и специально все в нем сделано, но все равно мы оставили его ржаветь, и он на улице будет вести себя как обычный кусок металла. Правда, мне кузнецы сказали, что его лет на триста точно хватит, и слава Богу, но даже здесь я отказался от какого-либо намека на сладкий пафос.

Автор памятника в Ясеноваце Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

Весь мемориал должен был быть открыт и освящен к 22 апреля 2020 года — к 75-й годовщине. Но, по известным причинам, коронавирус вмешался, все отложилось, и в результате у меня появилась возможность подумать над крестом чуть больше, чем изначально планировалось. По проекту должен быть совершенно простой геометрический крест — вертикаль и горизонталь, и ничего более. Но когда уже Ангел был вылеплен и все это одно на другое стало, я совершенно отчетливо увидел, что тот крест не пойдет. Я стал искать крест. И вдруг пришло озарение — провести мостик между трагедией 20 века и трагедией Косова поля. Это же трагедия всей восточной церкви вне времени. И вот эту вневременность я хотел этим византийским крестом подчеркнуть. С одной стороны — вневременность, а с другой стороны — связь.

Автор памятника в Ясеноваце Сергей Шихачевский: Любовь сербов к нам – это что-то особенное

− Вы довольны результатом?

Я бы пожелал всем художникам, чтобы им так повезло, как мне в этом заказе. Чтобы была такая работа, настолько ответственная, настолько содержательная и при этом с таким контактом, который позволил мне прыгнуть выше головы, потому что я считаю, что это однозначно моя лучшая работа на сегодняшний день. Она получилась гораздо лучше, чем если бы я делал без всего этого. Очень вдохновляет, когда ты чувствуешь ответственность и в то же время помощь и поддержку. Я говорю о духовной поддержке, о священнической поддержке — в случае с Владыкой Йованом я это чувствую абсолютно. Это самое дорогое, что есть.

Для справки:

Шихачевский Сергей Леонидович — художник-керамист, каллиграф. В 1975 году окончил Ростовское художественное училище. В 1983 году окончил Московскую государственную художественно-промышленную академию имени С. Г. Строганова. С 1992 года член Московского Союза Художников. С 2002 по 2008 года член Правления Московского Союза Художников, Председатель правления Ассоциации художников декоративного искусства. С 1992 по 2010 год занимался росписью храмов, интерьеры двух из которых созданы им в качестве архитектора. В настоящее время занимается керамической иконой, пишет книги, к которым делает иллюстрации. Принимал участие в выставке, посвященной 75-летию Московского Союза Художников в Манеже, в качестве одного из авторов экспозиции, за что был награжден орденом «Ради жизни на земле». У монументалистов «выставками» считаются осуществленные работы. Главные из них — Храм Успения (село Успенское на Рублевском шоссе), Храм Рождества Богородицы (село Гуево, Курская область), Храм Архангела Михаила на Таганке, композиция «Страшный суд» в храме Спиридона Тримифунтского в городе Карджезе (Корсика, Франция) и храм Введения Богородицы в Барашах (Москва). Этот храм он восстанавливал и расписывал более 15 лет. А теперь делает керамические иконы для его ограды. За восстановление этого храма был награжден медалью Русской Православной Церкви.

 

Монастырь Ясеновац находится в западной Славонии, в Хорватии. Монастырь Ясеновац был заложен в 1775 году основанием храма Рождества Святого Иоанна Предтечи. В 1847 году для церковной школы было воздвигнуто здание, в котором занималось около 40 учеников. В 1941 году монастырь был разорен, когда был частью комплекса концентрационного лагеря Ясеновац. Хорватские усташи также убили несколько священников, а их тела бросили в реку Саву. 7 июля 1951 года епископ Пакрачский Емилиан (Маринович) освятил новый приходский дом. В 1984 году храм был восстановлен и освящен 2 сентября Сербским Патриархом Германом в присутствии десятков тысяч людей. Во время распада СФРЮ в 1991 году храм получил значительные повреждения в результате шедших в городе боев. В 1995 году, во время операции «Молния», он был осквернён и разрушен хорватскими войсками. В 2000 году епископ Славонский Савва (Вукович) превратил храм в монастырь и резиденцию правящего архиерея Славонской епархии Сербской Православной Церкви.

ruserbia.com